Игорь Зазулин: Длинный язык укоротил мою карьеруЕго в Петербурге встретить просто – достаточно прийти на футбол. Причем недавний кумир болельщиков «Зенита» не только посещает игры своего родного клуба, но и просматривает матчи дублеров и команд второго дивизиона. Чем обусловлен этот его интерес – расскажем позже. А в начале любопытного, как всегда, разговора с общительным весельчаком Игорем корреспондент «Спорта» задал немного бестактный вопрос.
Везучим не был никогда
– Признайтесь, жалеете наверняка, что родились в 1974-м, а не на десять лет попозже. Перенести бы всю вашу талантливую компанию – вас, Кулика, Олега Дмитриева, Бокова, Наумова – из нищего «Зенита» начала девяностых годов в день сегодняшний! Какие бы деньги зарабатывали…– Да нет, об этом я не жалею. Тут ведь, как говорится, палка о двух концах. Понятно, что нынешние футболисты «Зенита» обеспечены такими условиями, о которых мы пятнадцать лет назад даже мечтать не могли. Но, с другой стороны, еще неизвестно, попали бы мы, совсем юные игроки, не только в сегодняшний основной состав «Зенита», но хотя бы на ближние подступы к нему. Для примера можно взять мою первую игру за основной состав при Юрии Андреевиче Морозове. В июле 1991 года в 17 лет вышел на замену в Риге, в матче чемпионата СССР среди команд первой лиги «Пардаугава» – «Зенит».
В теперешнем питерском клубе такой ранний дебют невозможен по определению. Так что разговоры на эту тему лишены смысла. Что было, то было. Я очень любил футбол – и он часто платил мне взаимностью. Подчас я относился к нему не так серьезно, как следовало бы – и тут судьба тоже воздавала мне по заслугам. Наверное, это было справедливо. Хотя везучим футболистом, что греха таить, я не был никогда…
Характер у меня действительно сложный
– Вот об этом давайте и потолкуем. Вы работали под началом таких известных тренеров, как Морозов, Садырин, Бышовец, Мельников, Давыдов. Совершенно разные специалисты, абсолютно разный взгляд на футбол. Но с кем бы из них я ни говорил на тему футболиста Зазулина, получал в ответ практически одно и то же: «Зазулин – это талант! Но характер, характер…»– Все так и есть. Характер у меня действительно сложный. А чего еще ждать от человека, родившегося под знаком Овна, да еще в год Тигра?! (Смеется.) С младенческих лет отличался чрезвычайно «упертым» характером. Если чем-то мне заниматься не нравилось, ни за что не делал. Кстати, из-за этого в свое время остался в футболе. Мама мое горячее увлечение футболом не поощряла. Ей хотелось для меня более серьезной профессии. Но я с ее мнением не согласился в корне. И стал футболистом.
А вторая и, пожалуй, главная моя беда – чрезмерно длинный язык. Мне всегда больше всех было надо! Если бы не говорил лишнего – может, и сегодня играл бы за «Зенит». Даже не «лишнего» – а невпопад и не вовремя. Но таково уж мое везение…
– Знаю, что некоторые ваши фразы надолго «усаживали» футболиста Зазулина на скамью запасных…– Увы, бывало. Всегда с уважением относился к Димке Давыдову – и как к человеку, и как к футболисту. И законность его пребывания в основном составе «Зенита» даже мысленно никогда не оспаривал, Димка его заслужил. Один-единственный раз я его «подколол» – после того как он обыграл меня на бильярде на базе в Удельной и схохмил что-то типа того, что я играть не умею. В ответ я возьми и ляпни: «А ты вообще папенькин сынок». Оборачиваюсь – в дверях, как нарочно, стоит Давыдов-старший. Из состава я тогда выпал…
Другой пример – трагикомический. Решил нас Морозов обучить тотальному прессингу. Но обучение повел оригинально. «Вы бегите, – наставлял нас Андреич. – А когда бежать научитесь, я скажу, куда именно бежать надо». Ну я и побежал… из состава. Как сейчас помню, Коба, Угар и Сако (Кобелев, Угаров и Овсепян. – «Спорт») перепасовываются, а я между ними тремя мечусь, пытаюсь мяч отобрать. Вдруг слышу смешки за спиной. Оборачиваюсь – никто, кроме меня, по полю не бегает, стоят, смотрят на беготню Зазулина. Ну я и вскипел: «Да пошли вы все на…» Как оказалось, пауза возникла из-за того, что Морозов куда-то отлучился.
А вернулся он на поле, конечно же, аккурат к моей реплике. И понеслось: «Да кого ты послал?! Да как ты посмел?!» Словом, на ближайший зарубежный сбор Морозов меня не взял. Хотя на тот момент ни одного левого хавбека в «Зените», кроме меня, вообще не было!
Я бы и рад был извиниться перед Андреичем, хотя его-то никуда не посылал. И каждый вечер давал себе зарок, что утром, на тренировке так и сделаю. Но приезжал на базу, начинал занятие – и Морозов общался со мной совершенно нормально: «Игорь, сделай то или это». А потом оказалось, что не все нормально было…
Не судьба была сыграть в столичной команде
– Вы никогда не лезли за словом в карман. Но неужели не было случая, чтобы красноречие, наоборот, помогло футболисту Зазулину?– (Улыбается.) Был такой случай. Десять лет назад, когда «Зенит» принял Бышовец. На сборах он дал сумасшедшие нагрузки, а потом – по-моему, в Италии это было – вдруг организовал командное собрание. И говорит:
«Я вижу, вы с недоверием воспринимаете мои указания, у нас не получается установить контакт. Пожалуй, для дела будет лучше, если я уйду из «Зенита». Мы, тренеры, сейчас покинем собрание, а вы, игроки, тоже примите решение на этот счет». И ушел. А ребята стали высказываться. В том числе и так: «И очень хорошо, пусть уходит». А я встал и сказал – клянусь, без всякой задней мысли сказал: «Ребята, да вы что! До чемпионата меньше месяца! Не надо уже ничего менять, пусть Бышовец нас тренирует». Ну а потом мы вернулись в Питер, и некоторым «критикам» пришлось «Зенит» покинуть. А я остался. Но много под руководством Бышовца все равно не играл.
– Он ведь не простил вам попытки уйти из «Зенита» после сезона 1997 года?– Видимо, да. У меня в конце того года заканчивался контракт с «Зенитом», и Мутко оказывал серьезное давление, чтобы я подписал новый. Но я не спешил это делать. В команде появлялись все новые и новые футболисты – преимущественно с Украины.
И в конце концов на мою позицию приобрели Рому Максимюка. А играть-то мне хотелось! Подумал – и откликнулся на предложение о переговорах с московским «Динамо». Но еще в поезд на вокзале сесть не успел, а Бышовец уже все знал! Сбор информации у него был поставлен великолепно, а уж тем более – в «Динамо»…
В Москве Толстых, узнав, что в «Зените» мне должны деньги, предложил подавать в КДК.
Я отказался. Не представлял себе, как можно из родного клуба таким образом уходить. И вариант с «Динамо» постепенно сошел на нет. Кстати, позднее я мог и в «Торпедо» перейти. Но не судьба, видно, мне было в столичной команде поиграть. Когда уже представители «Торпедо» сбили сумму за мой трансфер с 450 тысяч долларов до двухсот – и обо всем договорились, Мутко в последний момент изменил свое решение и поднял планку до 250 тысяч. И эти 50 тысяч стали камнем преткновения. «Пойми, – говорил мне человек из «Торпедо». – Алешин этот «полтинник» бы доплатил, нет проблем. Но тут же вопрос принципа. Мы уже обо всем договорились, зачем же отказываться от своих слов?!»
В финале Кубка пытался объять необъятное
– У Бышовца вы – после неудачного вояжа в Москву – уже почти не играли…– Да, провел матчей 10–12, на замену выходил. Но надо отдать должное Анатолию Федоровичу – психолог он великолепный. «Будешь, будешь играть» – так убедительно говорил, что я работал на тренировках на все сто и ждал своего часа. А обижаться, что меня не ставят, было глупо. Ведь Бышовец те сильные качества, что были у Максимюка, действительно раскрыл полностью.
Другое дело, что я ведь мог сыграть не только левым хавом. Приходилось и чистого нападающего играть, и вроде бы неплохо получалось. Позднее, уже при Давыдове, я несколько матчей в роли левого защитника провел. Кстати, и в финале Кубка должен был на этой позиции сыграть. Но Давыдов оставил меня на скамейке. «Ты мне нужен в запасе сразу для нескольких вариантов, – объяснил он. – Не пойдет впереди у Поповича, заменишь его. Не получится у Максимюка, выйдешь на бровку. Если потребуется, поможешь и в обороне». Хорошо, что в финале я все-таки сыграл. Это память на всю жизнь! И Кубок выигранный, и тот триумф в Питере. Как нас тогда чествовали в городе!
– А ведь вы могли еще ярче вписать свою фамилию в историю клуба. Если бы на последней минуте финала забили гол в ворота «Динамо». Чистый выход один на один с вратарем Плотниковым был!– А знаете, почему я не забил? Из-за усталости. Да-да, усталости, хотя к тому моменту всего 20 минут отыграл. Но так мечтал сыграть в финале, что – когда вышел вместо Поповича – на эмоциях попытался объять необъятное. Везде хотел успеть – и в нападении, и в обороне, оба фланга закрыть! В результате, когда один на один выскочил, ноги свело. Но я не считаю, что совсем испортил момент! Против меня сфолили, динамовец Островский получил красную карточку. Это все сыграло «Зениту» на пользу.
– Играть же вам в «Зените» оставалось всего полгода…– Мне было понятно, что при Морозове шансов играть у меня не будет. Хотя Мутко убеждал не уходить и в итоге отпустил в «Факел» лишь на условиях аренды. Но в Воронеже у меня не сложилось, а о тренере по фамилии Нененко даже вспоминать не хочется. К тому же к концу первого круга я в «Факеле» травму получил. Надорвал приводящую мышцу. Двадцать кубиков жидкости тогда из поврежденного места выкачали, а через три дня – еще десять. Травмам я, к сожалению, всегда подвержен был. Из-за одной, полученной еще в далеком 1993-м, когда поставили неправильный диагноз, до сих пор мучаюсь. Голеностоп всегда распухший…
У нас с Аршавиным был один детский тренер
– Так что же, Игорь, в большей степени помешало вам реализовать недюжинный – это признавали многие специалисты – футбольный талант? Травмы или длинный язык?– (С невеселой усмешкой.) Да и то и другое. Сейчас, конечно, жалею о многих своих поступках. Особенно в молодые годы. Сколько, например, Мельников от меня натерпелся в начале 90-х! Я в том «Зените» считался ведущим игроком, и он мне многое прощал. Отрабатываем, допустим, удары по воротам. Мельников командует: «Кто промахнется – делает кувырок». Все и кувыркаются как миленькие.
А я бью мимо и сразу кричу: «Не буду я делать никаких кувырков, я в «девятку» удар отрабатывал, чтоб без шансов для вратаря». Долго Михалыч мои «закидоны» терпел. Но в 94-м и он не выдержал, посадил в какой-то момент меня в запас.
– Знаете, а ваш рассказ чем-то напоминает «звездную составляющую» характера Андрея Аршавина…– (Смеется.) А даром, что ли, у нас с Аршавиным один детский тренер был – Сергей Владимирович Гордеев?! За Андрея я в «Зените» сейчас особенно переживаю, дай Бог ему удачи.
– Вы закончили карьеру игрока, но из футбола не ушли…– И не смогу уйти. Если честно, до сих пор снится «Петровский». Как выхожу на поле, как играю, слушаю гул трибун… При определенных обстоятельствах, может, и сейчас бы в «Зените» играл. Саня Горшков ведь до сих пор играет, хотя это, конечно, пример уникальный. Он и «режимщик» стопроцентный, и человек сверхпорядочный. Но в 2003-м, когда в «Зенит» пришел Петржела, я должен был ехать с командой на сбор. Однако при этом якобы запросили мнение Морозова. Так это было или нет, не знаю. Но на сбор я не поехал.
Надо еще в пресловутую обойму попасть
– Вы неизменный зритель матчей дублеров «Зенита», игр «Динамо» и «Зенита-2» во втором дивизионе. Надо полагать
